Русанов Владислав - Горячие Ветры Севера 3
Владислав РУСАНОВ
ЗАКАТНЫЙ УРАГАН
(ГОРЯЧИЕ ВЕТРЫ СЕВЕРА – 3)
* * *
Беглец летит, не чуя ног,
Дрожит от страха, изнемог.
Еще чуть-чуть, еще рывок...
Упал — пробит стрелою бок.
Клубок!
Кто распахал за речкой лог?
Кто потравил люцерки стог?
Ужо задам тебе урок!
Рогатиной соседа в бок!
Клубок!
Тот трус, кто чести не сберег.
Шагнет размолвка на порог.
Упрек, пощечина, плевок,
И рвет кольчугу злой клинок.
Клубок!
Наследства делится пирог:
"К удару копья! С нами Бог!"
Ату! Рвани побольше клок,
Послаще заглотни кусок!
Клубок!
ПРОЛОГ
В середине второго осеннего месяца — златолиста — светает поздно. Даже в левобережье Ауд Мора. Утром по полям ползут языки белесого тумана. Клубятся в низинах, огибают пригорки, заползают в лесную чащу.
Наполовину облетевшие ясени и падубы стоят по колено в молочных реках, как сказочные великаны. Их ветви, словно растопыренные руки, так и норовят сцапать неосторожного путника. Нагоняют страх...
Трелек проснулся задолго до рассвета. Прошлепал босыми пятками через избу. На лавках сопели младшие братья и сестры.
Из-за вышитой занавески доносился зычный храп отца. Засонь среди поселян в пограничных землях Повесья и Трегетрена днем с огнем не сыщешь, но осенью можно позволить себе подремать чуток подольше. Не спал только старший брат Трелека — Дрон.
От заката до рассвета он должен поститься и молиться Огню Небесному в маленьком, нарочно для этого поставленном соседскими мужиками, лабазе за овином. Пришла парню охота жениться. Разве ж это плохо?
Восемнадцать годков — самый возраст семью создавать.
Вот из-за предстоящего гуляния и решил Трелек поставить с вечера донки в тихой старице неподалеку от села. Их тут несколько стариц оставалось. Видно, в стародавние времена речка, приток Отца Рек, вовсе не была такой неспешной, как сейчас. Теперь-то ее Тихой прозвали.
А раньше бегущие воды прорезали извилистое русло среди холмов, напоминающих о близости Железных гор.
С годами сила воды иссякла. Русло распрямилось, оставив вместо излучин целое ожерелье напоминающих полумесяц озер. Некоторые совсем заросли тиной, покрылись толстым ковром ряски — дикого кота выдержит. Одна старица превратилась в трясину.
Давеча у соседа корова забрела, так всем селом тянули. Но, благодаренье Огню Небесному, спасли животину.
Облюбованный же Трелеком водоем еще радовал чистой, отражающей облака, поверхностьюи неизменным уловом. —В него и забросил паренек полдюжины прочных, плетеных из конского волоса, бечевок с грузами на конце. К каждой пяток крючков привязано.
На крючки рыбак разной наживки насадил. И розоватых дождевых червей, накопанных в огороде , и найденных в куче перегноя жирных белых личинок-опарышей. И даже пару медведок — земляных сверчков.
За ночь обязательно какая-нибудь рыба клюнет. Хорошо бы сом или угорь.
Парень зачерпнул ковшиком из стоящей у двери кадушки. Отхлебнул согревшуюся за ночь воду, роняя капли на рубаху. Потом обулся в грубые поршни, накинул на плечи овчинную безрукавку и выскочил во двор, обнесенный частоколом, переплетенным толстыми прутьями лозняка.
Землепашцы Спорных земель пока не огораживали поселения единой стеной, но каждый двор защищали, как положено. К осторожности селян еще больше приучила отгремевшая недавно война между тремя северными человеческими королевствами — Трегетреном, Повесьем и Ард'э'Клуэном — и королевством перворожденных, замки которых разбросаны там и сям по отрогам и перевалам Облачного кряжа. Той войне еще не придумали названия летописцы и сказители. Поэтому ее так и