Рудазов Александр - Детство Архимагов
АЛЕКСАНДР РУДАЗОВ
ДЕТСТВО АРХИМАГОВ
Город Симуррум стоит на Нижнем Забе, притоке великого Тигра. Эти места – часть провинции Мадга, что лежит на северовостоке империи Шумер. Здесь правит железная десница императора Энмеркара и божественная воля всемогущего Мардука.
Вчера Шумер отметил наступления месяца гудсиса. Это хороший месяц, приятный и спокойный. В нем не проводится полевых работ, нет и важных храмовых праздников.
Гугали [1] в этом месяце обычно устраивают большую чистку оросительных каналов, а лугали любят с кемнибудь повоевать, но простого люда все это никак не касается.
Мастер Ахухуту всегда любил этот месяц. Сейчас он сидел в своей лавке, ушами следя за обычным гомоном кара, а глазами – за великолепной чашей, принимающей под его руками окончательный облик. За такое чудо можно будет взять немало сиклей [2]…
В лавке Ахухуту лучшая керамика во всем Симурруме – никто другой не умеет так искусно выбить из глиняного шара нужную форму, а затем обжечь ее в горне. У Ахухуту отличный горн – двухъярусный, с четырьмя поддувалами. За каждым поддувалом трудится специальный раб – и горе ему, если огонь ослабнет хоть на минуту!
Еще мастер Ахухуту знает множество секретов, чтобы посуда при обжиге не трескалась – он подмешивает туда не только солому, навоз и шамот, как все гончары, но и золу, редкие растения, толченый уголь, даже толченые раковины. Никто не знает, зачем Ахухуту так щедро платит уличным мальчишкам за сбор улиток – хороший мастер не раскрывает секретов кому попало.
Но главное, что так ценят покупатели в вазах и чашах Ахухуту – их роспись. Сверлобутероль в руках искусного гончара – продолжение его пальцев, оно так и мелькает по керамическим стенкам, оставляя за собой тонкие линии, на глазах превращающиеся в прекрасный рисунок.
Звери, рыбы, растения, люди, боги – все подвластно художнику, все подчиняется умелой руке. Каждый сосуд Ахухуту – целый рассказ, история. Настоящий ценитель не купит чашу с историей, которую он уже знает – он всякий раз требует нового.
И мастер Ахухуту дает ему новое – он еще ни разу не повторился, не опустился до копирования того, что уже было.
Каждое творение Ахухуту – уникально.
Умелый мастер отложил в сторону бутероль и взял кисточку. Чтобы рисунок получил настоящую глубину и красоту, его нужно раскрасить. Здесь не обойтись без точного глаза – ошибись чутьчуть в оттенке, и картинка не оживет, останется всего лишь пятном краски.
Ахухуту пристально вгляделся в линии на гладкой поверхности чаши, но уши его попрежнему впитывали окружающий шум, вычленяя из него все маломальски интересное.
В шумерских городах основная торговля всегда идет в речной гавани – каре. Здесь все встречаются – купцы, рыбаки, скотоводы, гонцы. Шум гавани – это настоящая музыка, если уметь ее слушать.
Плещет вода, скрипят весла гребцов, затоны постоянно полны парусными ладьями и речными баржами. Товары ввозят и вывозят, отправляют вверх и вниз по реке. На пристани постоянно толчется народ – у каждого свое дело, каждый чемто занят.
В лавку то и дело заходят покупатели, рассматривая готовые сосуды и перекидываясь с хозяином словомдругим. Лавка Ахухуту расположена в хорошем месте – у центрального канала, возле самого горла.
Слева от нее питейный дом госпожи Нганду – это выгодное соседство, там всегда много посетителей. Справа финиковый сад, принадлежащий храму Нанны, – это тоже выгодное соседство, слуги лунной богини часто делают заказы у Ахухуту.
У берега собралась гомонящая толпа – стражники суда когото казнят. Кон